14 июня — День памяти потерпевших коммунистических репрессий в государствах Балтии. К 70-летию данной катастрофической даты в Интерьерном театре прошла выставка «Хроника насилия. Литва 1939–1941 годы». Она была открыта в Петербурге всего 1 день и возвратится не пораньше осени — ее дожидаются в Республике Коми, там, куда были депортированы жильцы Прибалтийских стран, которых чекисты сочли опасными. Выступая на открытии, генконсул Литовской Республики Ричардас Дегутис произнес: «В Литве 14 июня величается Деньком траура и ожидания. По следующим причинам, не забывая о мучениях потерпевших репрессий, мы сохраняем надежду — на то, что, до того времени, покуда мы станем припоминать, данный ужас не повторится».

   Уничтожить культуру    «Действуя на основании скрытых договоренностей с Германией, Русский Альянс 10 октября 1939 грам. вынудил Литву подписать уговор о взаимопомощи на оскорбительных для суверенного страны критериях, — читаем в листовке, приготовленной к выставке «Хроника насилия». — Литве был возвращен Вильнюсский край, хотя она обещала впустить гарнизоны Красноватой Армии, сравнимые по количеству с ее личной армией — 20 тыс. бойцов. Но данное было лишь началом захвата Литвы.    14 июня 1940, в сутки, как скоро германская армия заняла Париж, Русский Альянс, исполняя проект захвата государств Балтии, устроил последующий шаг: обвинив правительство Литвы в нарушении уговора, вручил ему ультиматум с притязанием впустить доп подразделения Красноватой Армии и сформировать свежее, применимое для Русского Союза правительство. В последствии длинных дискуссий правительство Литвы приняло ультиматум. 15 июня 1940 Красноватая Армия пересекла границу Литвы…»    С эпизода аннексии до начала Большой Отечественной в стране, народонаселение коей всего-то сочиняло 3,3 млн, было арестовано и расстреляно 11 тыщ человек. Гладко в следующем году опосля того, как литовцы оказались в абсолютной власти СССР, чекисты обратились к групповым зачисткам.    За 4 дня, с 14 по 17 июля 1941 года, было депортировано 18 тыс. литовцев, в такие же дни велась высылка латышей и эстонцев. Депортация была коньком тоталитарной практики Сталина: чтоб покорить свободолюбивый люд, его необходимо оторвать от территории, от корней, подорвать его духовные базы, разрушить гражданское сообщество. В первую голову он подавлял носителей культуры: преподавателей, лекарей, как говорится всю интеллигенцию, также членов прежних политических партий, добротных владельцев, хозяев домохозяйств — становой хребет народа. Совокупным для всех категорий высылаемых считалось то, что к эпизоду высылки никто из их не был де-юре осужден.    Безжалостными были условия в поездах: детки и старики помирали напрямик в вагонах, которые были так заполнены, что людям приходилось по очереди ложиться на пол, чтоб поспать. Поезда по немного дней стояли в «концентрационных пт», дожидаясь отправки, — и все эти годы в их не доставлялось ни воды, ни еды. Естественно, кое-кому получилось брать с собой пищи, хотя что не станет в том числе и воды, никто не предчувствовал. Ослабевая от жажды под горячим летним солнцем, люди тащили руки через металлические прутья окошек, упрашивая выдать хоть ребятам попить. Их мольбы прибывающей сторожа отрицалась раскрывать двери или же передавать воду в окошко. Небольшие ребята помирали от жажды, их мамы утрачивали рассудок, беременные ранее времени рождали на нечистом полу вагонов, хотя сторожи не убирали ни мертвецов, ни безумных. Только немного дней спустя были открыты двери и арестантам обеспечили несколько воды и водянистого супа.    1-ая депортация из Литвы завершилась за 5 дней до нападения Германии на СССР. Эшелоны угоняли на восток.

   Человеческое    — У нас посреди ссыльных литовцев, которых доставили к нам, в Коми, в 1941-м, были как правило барышни и детки, они трудились на валке леса, на лесосплаве, — сообщил Миша Рогачев, школьный наставница из Сыктывкара, председатель правления фонда «Покаяние». — Они лично разговаривали, что им подфартило, так как они оказались теснее в третьей волне ссыльных в Коми. За год до того, как их доставили, как разов исключили 1 лагерь, и потому литовцам достались готовые бараки, кухня, баня причем даже забор — частокол: им в зимний период отапливали бараки. Хотя в случае если от мороза у их была охрана, то вот от голода теснее 1 в зимний период почти все были убиты: стартовала война… Убереглись те, кому получилось брать с собой побольше вещей — их можнож было поменять на картошку; котировались пальто и, к примеру, просвечивающие дамские композиции: их считали европейскими платьицами, и барышни носили сверху сарафанов; а велик был безусловно напрасен — коми тогда уже не могли знать, что с ним делать.    По версии Миши Рогачева, 14 июня стал единым деньком памяти репрессированных в Коми: в сей день у железного креста, поставленного на кладбище Сыктывкара в память о убитых литовцах, намерены люди всех национальностей, и печаль у их — единая.